Нашим современникам, учащимся школ нужны знания о работающих когда-то в Тасееве крупных предприятиях, поэтому предлагаем читателям такой материал.

Напротив поворота в дорожный участок, за длинным рядом елей, черемух и тополей, стоят, недвусмысленно свидетельствуя размерами о былом производственном предназначении, несколько зданий. От них, на восток, к Усолке, тянется обширная территория, также выдающая следы промышленной деятельности. От ее северной территории на Набережную и Октябрьскую отходит квартал в несколько жилых двухквартирных домов. Когда-то это все принадлежало Усольскому леспромхозу, имевшему 80-летнюю историю и известному сельчанам и горожанам выпускаемой продукцией и самобытными работниками. 

Как вы понимаете, назвать точную дату образования предприятия невозможно. Сторожилы утверждают, что Усольский ЛПХ пошел от мебельного, который работал еще в войну. Архивные данные годом зарождения промкомбината считают сорок четвертый. В.И. Евтушенко пишет в газету, как ее племянник Алексей делал красивые табуретки в мебельном за рекой. А призвали парня в сорок первом, два года спустя он погиб, значит, дата основания организации приходится на довоенную пору. Косвенным подтверждением тому может послужить решение райисполкома за номером шесть, обязывающее Т. Степанова, как руководителя промкомбината, изготовить к новому 1950-51 учебному году 150 парт, 100 стульев, немалое количество другой школьной мебели, а также оказывать содействие в ремонтах школ, жилья и заготовке топлива. Справиться с таким заданием могло предприятие, располагающее немалыми мощностями и умелым кадровым составом, что в короткие сроки не создашь.

В 1956-м году промкомбинат принял Виктора Беляцкого (к сожалению, недавно он ушел из жизни) Что тогда умел делать 16-летний паренек? Многое, наверное. Ведь жизнь сама учила его, пожалуй, с тех самых пор, когда стало известно о гибели отца на фронте и их, ребятишек, четверо осталось на руках мамы. Очень тяжелыми и долгими были те уроки. И привили столько трудолюбия, что ему, даже 77-летнему человеку, не просто было усидеть на месте. А тогда его просто толкало к познанию ремесел, число которых промкомбинат постоянно увеличивал. И главными помощниками рабочих были лошади. На них возили воду, дрова, древесину – по зимнику, а летом сплавляли по Хандалке и Усолке. Доставленный с лесосеки кругляк на базе распиливали двухручкой, предварительно закатив на высокие козлы. Полученные пиломатериалы, причем, хорошего качества, шли на производство мебели, деревянной посуды – бочки, ушаты, кадушки, дежи и прочие изделия для населения. В лесосеке вырабатывали деготь, собирали хвою, выжигали древесный уголь – на продажу, для собственной кузницы, где мастера-самоучки создавали кованые шедевры, так с помощью горна и молотка делали сварку, что и шва не разглядеть.

В конце улицы Первый бой, за огородом Беляцких, располагался завод по выпуску кирпича-сырца, обоженного, фигурного. Каждая из трех печей вмещала по тридцать тысяч кирпичей, что говорит о большом производстве. А человек, который ведал превращением глины в строительный материал, Сосновский Алексей Иванович, владел, пожалуй, всеми ремеслами. Поручения выполнял на редкость ответственно, с чистой совестью, а с такими ребятами, как Витя Беляцкий, и вовсе обходился по-отечески. Дядю Леню помнит и та молодежь, которая бегала заработать на мороженое или костюм в ПМК-17, на кирпичный завод.

Предприятие также много строило: жилье для учителей, школы, госучреждения, ремонт осуществляли его работники. И даже возвели такой приличный объект, как двухэтажное здание (бывшая первая школа, а ныне филиал Канского колледжа) Тогда уже на базе установили пилораму. И Алексей Кузнецов управлял ей. Ох, и мучился – поломка за поломкой. А Леня, так его называли мужики всю жизнь, все над ней мудрил, и пилорама

пилила. Благодаря такому терпению, стремлению довести все до ума, Алексей Павлович сделался универсальным спецом: слесарь, печник, плотник, краснодеревщик. Виктор сдружился с ним, и дружба эта помогла и ему стать отменным рамщиком. Но не механизатором или шофером. Может быть, оттого, что часто видел их «мучения», особенно когда надо было машину привести в движение. Больше всего доставалось Лене Бирману, когда он осваивал первый трактор организации – «Натик» Заводке он поддавался долго и тяжело, а профессиональных навыков нет, силенок маловато. Все же Леня нашел общий язык с железным конем. И расстался с ним в зрелые годы, переквалифицировавшись в мастера.

В 1962-м году Виктора Беляцкого призвали в армию на три года, на Дальний Восток. Демобилизовавшись, пришел в прежнюю организацию – только называлась она уже иначе – ДОК, и управлял ей Серегин Павел Иванович, знаток всего и вся. Приобретенный здесь за шесть лет трудовой опыт и армейская закалка служили хорошим подспорьем. Правда, и труд на предприятии все больше механизировался. Появились явные предпосылки для расширения хозяйственной деятельности.

Так появился лесозавод – Усольский ЛПХ. Все его мощности стали устанавливаться на окраине Тасеева, а старые отходить в небытье – лесосплав, кузнечная сварка, деготь, уголь, конюшня, кирпичное производство. Не отказались только от изготовления штор. Для этого на южной окраине новой базы возвели внушительных размеров здание (впоследствии сгорело, как и первое на улице Первый бой) Сюда из леса доставлялся спецкряж – гладкоствольный, без гнили и сучков. Его раскалывали на сегменты, за которые принимались строгали – специальным рубанком снимали лучинку 2 х 10 х 1 200 миллиметров, по 100 штук связывали в пучки и отправляли в сушилку. Оттуда она поступала в ткацкий цех, и там ткачихи целый день, стоя, ткали шторы. Отгружали их во все уголки страны, чаще на юг и в столицу.

В северо-западной части базы возводили гаражи белорусские строители, позже они освоили много монтажных работ в ПМК-17. В то же время управление топливной промышленности края приняло решение о присоединении УЛПХ Канскогогортопа, обеспечивавшего окрестные села углем и дровами, имевшего лесопильный цех и железнодорожный тупик. Объединение сыграло положительную роль в развитии леспромхоза – на лесных делянах заготавливали 70-100 тысяч кубометров древесины, в том числе лиственницы – длинномера экспортных сортов. Тогда кое-кто из тасеевцев мог разжиться импортными вещами.

В то же в районе стали известны имена водителей: В.С. Лыхова, А.Т. Попова, В.П. Жагурина, И.М. Выглядовского, П.Ф. Капитонова, А.П. Мацуганова, В.С. Хритоненко. Уже по их слаженной работе можно было судить о высоких темпах лесозаготовки и лесопереработки, она велась днем и ночью. В распил кругляк подавался трелевочником (горбатым), он же загружал и пиломатериалы. В цехе, где стояли две пилорамы, лучших показателей добивались бригады Н.Д. Триппеля и П.П. Воднева. Вдругом лидирующую позицию занимал коллектив В. Беляцкого, того самого, что проходил обкатку в пром-комбинате. Об ударной работе его бригады знали далеко за пределами района. «Мы бы могли и больше напиливать, – вспоминал ветеран, – да держались в рамках полутора норм. Выдашь сверх того, расценки подрежут, планы повысят» Тем не менее, и полторы нормы – порядка 360 кубометров пиломатериалов на одну раму – отличный результат. Вот за такие высокие показатели на протяжении не одного десятилетия и был он награжден двумя орденами Трудовой Славы.

Рядом трудились женщины, перерабатывали горбыль на дранку, штакетник; из лиственницы с мелкослойной текстурой пилили клепку (дощечку) для японцев, а также выполняли обязанности опильщиц. По сей день о ветеранах отзываются с уважением: о А.И. Шалуновой, Г.С. Беккер. Галина Сергеевна умудрялась баловать деревообработчиков водой, которую она набирала в роднике, знакомому тысячам тасеевцев. Кстати, был период, когда семья Беккер слыла трудовой династией: мать, сын Саша и муж Вильгельм Петрович, которого товарищи по-своему называли Василием. Скорее всего, из-за сходства с легендарным В. Теркиным – характером, балагурством и

знанием дела. Разве без большой симпатии к технике будешь ежедневно лезть в кабину тягача и таскать хлысты, грузить пиломатериалы. И стоять этой машине нельзя – она в лесной отрасли главная.

Позже, когда уже можно было отовариться на складе, пообедать в столовой, послушать о производственных планах на собраниях в клубе, в леспромхоз устраивались ребята, родившиеся в ту пору, когда В. Беляцкий получил свою первую зарплату. Один из них Володя Караваев. Проживая с родителями в Каменке, он воочию видел работу лесорубов. Видел достаток в их семьях. И когда отслужил, о выборе профессии не задумывался. Так началась его лесная биография – с чокеровщикаТасеевского леспромхоза. Она продолжилась переходом в Усольский, где рабочие руки были на вес золота. В цехе лесопиления он дорос до рамщика. Бригада состояла из одиннадцати человек, и на каждого доводилось ежедневное задание – около 3 кубометров материалов. В дневную смену удавалось выполнить норму, но в ночную наверстывали отставания, делали заделы. А это – выполнение плана и, конечно же, прогрессивка – весьма ощутимый привесок к зарплате и средства для развития производственной инфраструктуры. На них приобретались новые машины, лесопильное оборудование, за счет них работники поправляли здоровье, отдыхали на курортах и в санаториях. «Даже тогда, когда в организациях района людям не платили, мы зарплату получали регулярно и полностью, – вспоминает Владимир Кондратьевич. – Получали до самого 98-го года, пока Александр Евменович Пинегин работал. «Управляй он – не довел бы свое детище до ручки», – так говорят Петр Крохов, Василий Белоусов, отработавшие в цехах более десяти лет. В этом уверены заслуженные ветераны Галина Сергеевна Беккер, Александра Ивановна Шалунова, Егор Егорович Скоропадский, инженер по труду и зарплате, знаток леса, людской психологии и заядлый шахматист.

Честно говоря, Александр Евменович Пинегин был из лучших районных директоров. Он всегда оставался верен своей линии, позволял своим подчиненным столько свобод, как никто из коллег-начальников. Считал позором держать подопечных в ежовых рукавицах. Он был уверен в том, что человек сам должен понимать свою ответственность за порученное дело, исполнять его по совести, без принуждения. К этому пришел, работая в Батарейном, Черемшанном, на делянах Тасеевского леспромхоза простым рабочим, а затем и мастером, в гуще ссыльного народа – умных, талантливых людей, ценивших свободу и выдававших стране нужные кубики не за страх, а по совести.

Крупным телом и лицом, рано облысевший, со своим неизменным портфелем, любивший простоту в общении и купеческий чай, он сильно смахивал на засидевшегося партчиновника. Однако был руководителем «всего лишь игрушечного леспромхозика», так в шутку называли его детище партбоссы, предприятия, готовившего столько леса, сколько сегодня готовят все местные лесорубы. И производившего столько пиломатериалов, на что не способны все наши районные лесопилки. И была от такого производства большая польза и селу нашему, и городу.