В России есть места, которые вызывают особый интерес у Запада – Кавказ, Крым, Курилы, Калининград. Мы видим, какие нешуточные споры разворачиваются вокруг них, видим, какие направлены туда угрозы. Противники, да и партнеры, никак не уразумеют, что эти территории принадлежат нам по праву побед по защите Отечества, по праву спасения мира от фашизма.
Сколько пролито там русской крови – одному богу известно. Там и кровь наших земляков. Гнали они с оккупированных островов японцев, насмерть бились с немцами в кавказских горах, у Черного и Балтийского морей. Известные источники показывают, что больше тасеевцев воевало у Кенигсберга – пожалуй, не менее роты.

И если учесть, что этот восточно-русский город представлял собой мощную цитадель, на штурм направляли действительно лучших закаленных воинов, опытных военных специалистов – саперов, танкистов, связистов, разведчиков, снайперов, шоферов, командиров. Таковыми и были ребята с тасеевской земли. Как, например, капитан саперов Михаил Кириллович Соловьев и старший лейтенант Алексей Федорович Харченко, гвардии старшина Дмитрий Тарасович Подъельцев, участник парада Победы 45-го года и гвардейский капитан Василий Игнатьевич Веренинов.

В этом боевом тасеевском контингенте, собранном с разных фронтов, шла и троицкая когорта, в рядах которой находилась и женщина сержант связи, Мария Иннокентьевна Пешкова. Виделись ли они, поднимали ли, как земляки, кружки за встречу, за близкую победу – мы так, наверное, и не узнаем. Или об этом расскажут их родные?

Что еще любопытно, на крепостные стены шли Веретновы – 21-летний Леонид Дмитриевич, рядовой 105-го инженерного батальона, 24-летний Николай Лаврентьевич, рядовой 49-й мотострелковой бригады и 33-летний Елисей Васильевич, командир батальона 85-ого гвардейского мехполка. Ходит версия, что Леонид и Елисей – двоюродные братья, и судьба им уготовила встречу в санбате Восточной Пруссии. А Николай кем им тогда доводится? И кем им приходился Алексей Игнатьевич Морозов, воздушный десантник, женатый на Веретновой Ольге Федоровне, 1910 года рождения, уроженке Троицка? Или Антонина Петровна Самсонова, офицер фронтовой медслужбы? Похоже, что она проливает свет на веретновский корень. А дело в том, что до замужества Тоня носила отцовскую фамилию Леонтьева. Родилась она в 1914 году в браке крестьянина из семьи выходца с малороссийского хутора Петра Ивановича с троицкой девушкой Марьей Иннокентьевной Веретновой. Бракосочетание ее родителей увеличило число родственников Леонтьевых на 18 душ. Широк, стало быть, оказался веретновский корень. И ему Антонина Петровна принесла добрую репутацию, пройдя по военным дорогам до боев на подступах к Берлину и врачуя затем тасеевскую детвору. Это ее благодарил Президент в связи со столетием и за большой вклад в дело Победы.

Не меньшую славу принес роду, Троицку и земле тасеевской Елисей Васильевич Веретнов – как учитель, как кадровый военный, представленный фронтовым начальством к присвоению звания Героя СССР и по неясной причине отменившим свое решение. Но грудь сибиряка украшало множество высоких регалий.

Его армейская служба проходила в тяжелое для страны время. За 13 лет – с 1935 по 1948 г.г. – он прошел через многие ступени командирской лестницы – от рядового пехотинца до батальонного командира-гвардейца, закончил полковую школу, курсы младших офицеров и высшие стрелковые. Начиналась военная биография в отдельной Краснознаменной Дальневосточной армии, и через три года ее страницы писали только боевым оружием. Хасанское крещение японцев привело к беспощадным схваткам на западных рубежах. В сорок первом дивизию стрелков перебросили под Москву. Прямо с вокзала дальневосточники направились на смену ополченцам, державшим оборону у сгоревшей деревни Воронино, от которой до столицы было километров двадцать. Стрелки еще не достигли окопов, как налетели вражеские самолеты – разрывы мощных бомб, вой сирен, крики обезумевших солдат, все смешалось, кругом одна смерть. Наверное, тогда и запылал в груди сибиряка огонь, мучавший его до конца дней земных.

В ту суровую зиму немцы беспрерывно наступали, упираясь в стену русских – они стояли насмерть. Какие-то личные боевые успехи, взятие того же языка, короткая контратака были лишь минутной вспышкой радости не покидавших окопы красноармейцев. И только дома, в хорошем настроении в кругу друзей, Елисей вспоминал те случаи, рассказывал о первом, лично плененном офицере, оказавшемся важной птицей. И сжимал кулаки, говоря о трагическом, о родной девятой роте, штурмовавшей, утопая в снегу, высотку, на которой укрепились немцы и огнем пулеметов сковывали всякие движения его бойцов. Две атаки принесли огромные потери – половина роты полегла в снегах навечно. На поддержку третьего броска выдвинулась «Катюша». Под коротенькую мелодию «сталинского органа» остатки роты преодолели простреливаемое пространство. Рукопашной немцы не выдержали, но быстро перегруппировались, получили мотоподкрепление и весь день атаковывали оставленные ими траншеи. Как закончился бой, Елисей так и не узнал, получив тяжелое ранение в голову, когда опускалась ночная темень.

Перевозили его из госпиталя в госпиталь, в Удмуртии он узнал о Победе под Москвой, о том, что он награжден за оборону московских рубежей орденом боевого Красного Знамени.

После лечения, весной 1942 года, Веретнов принимает роту на Брянском фронте. Подразделение держит тяжелую оборону, ведет разведку боем. В одном таком наскоке комроты перебило ноги осколками. Опять госпитальная койка. Опять запасной офицерский полк. Новый фронт – Калининский, опять оборона, разведка боем, добыча языка. Одна из ночных вылазок заканчивается осколочными ранениями. Снова – санчасть и известие о награждении орденом Отечественной войны II степени. Горькие известия о кровопролитных боях, о больших потерях. Кошмарные сны ночами. И побег на передовую. Батальонный врач метал громы и молнии, долечивая беспокойного гвардейца. Наконец, уже у Латвии, Веретнова назначают комбатом и сразу же отдают приказ: скрытно переправить батальон на противоположный берег речки Эйвекита, как это сделать скрытно, если фашисты окопались в полусотне шагов от воды, если нет настоящих плавсредств, и времени на операцию отведено менее полусуток. Собрали вокруг все, за что можно было держаться в осенней воде и ночью, затаив дыхание, вошли в реку. Немцы пришли в себя от звуков копаемой земли и открыли бешеный огонь по наспех отрытым траншеям. А затем перешли к массированным действиям, но сбить гвардейцев с «пяточка» так и не смогли. Когда в живых осталось человек 60, через наведенную переправу двинулись танки, артиллерия, пехотинцы. За эту операцию гвардии капитан Веретнов Елисей Васильевич был представлен к ордену Александра Невского.

В сорок четвертом батальон усилили гаубичным подразделением – впереди были бои на немецкой земле, густо усеянной непреступными сооружениями. Там и закончилась война сибиряка. Служба же закончилась в Северной группе войск, демобилизуясь откуда в 1948 году, гвардейский капитан сдавал мотострелковый батальон, подготовленный по последнему слову отечественной непобедимой военной науки.